Вторая причина: родители не любят самих себя в Евангельском смысле этих слов (Мф. 22, 39). Люди с низким уровнем самоуважения испытывают огромные трудности, стремясь дать своим детям любви больше, чем они имеют к самим себе.
Третья причина недостаточности любви к детям состоит в том, что родители ошибочно полагают, будто дети обязаны оправдывать их ожидания. Родительское ощущение того, что их дети не дотягивают до «нужного уровня», часто становится главным поводом для конфликтов.
Многие родители рассматривают своих детей как движимое имущество, как форму собственности. Они считают, что дети ведут себя должным образом только лишь тогда, когда говорят и делают то, что хотят от них родители. Детское поведение, расходящееся с ожиданиями родителей, вызывает их критику. Отец или мать говорят наполненные смертоносным ядом слова:
- Такого я тебя не люблю!
Не делая этого преднамеренно, они, тем не менее, лишают ребенка своей любви и одобрения. Ребенок начинает чувствовать себя нелюбимым. Так закладывается фундамент его личностных проблем в будущем: многим из нас известны люди, которые, постоянно заискивая перед значимыми старшими (начальником на работе, священниками) пытаются снискать расположение, «оправдать доверие». Им, увы, никто не сказал, что доверие оправдывать не нужно - оно ни в чем не виновато.
Всякое негативное или антиобщественное поведение подростка - это крик о помощи, попытка отделаться от чувств вины, злости и обиды, порожденных критикой и неприятием, с которыми им пришлось столкнуться в самом начале жизни.
Тема, затронутая в этой главе, глубоко и подробно изложена в книге Н.А. Дробышевской «Детская правда», Издательство Белорусского Экзархата, 2002 г. Автор - практикующий врач-психотерапевт, христианка, в течение шести лет работала с трудными детьми и подростками в детском отделении психиатрической больницы.
Пребывание таких детей в психиатрической больнице к улучшению поведения не ведет. Его здесь и быть не может - того настоящего улучшения поведения, которого ждут родители и педагоги, потому что врачи сталкиваются уже со следствием. Вред же от пребывания в психиатрической больнице, от приклеивания диагноза как «ярлыка» несомненный.
Автор считает, что сеть психиатрических больниц в нашей стране стала шириться по мере разрушения Церкви, что нашим детям прежде всего необходимы достойные примеры жизни взрослых. Дети будут пребывать во зле до той поры, пока мы - взрослые - личным примером порядочной жизни не укажем им иной путь.
Основные проблемы, возникающие в процессе воспитания ребенка
За помощью - к батюшке
Разрушение семьи неизбежно влечет за собой разрушение нации. Крушение родительского авторитета в семье рождает крушение всех идеалов в обществе. Отсюда рождается анархия, противостояние и конфликт поколений. Дети обвиняют родителей, родители обвиняют детей.
Сегодня именно в Церковь, к ее служителям, за помощью, советом и поддержкой спешат многие родители. Спешат, когда ситуация дошла до края, когда хватило мудрости осознать свои ошибки и свою беспомощность. И как здорово, если в церкви Божией родители встречают доброго пастыря, который сердечным участием и пастырской мудростью поможет разрешить ситуацию, задаст наводящие вопросы, преподаст мудрый совет, помолится с человеком о его ситуации.
В этой главе мы остановимся подробнее на случаях, в которых родители чаще всего обращаются к священнику. Поговорим и о том, в чем же заключается помощь священника родителям и детям.
Чаще всего к священнику обращаются с жалобами на взрослеющих детей: никого не уважают, не ходят в храм. Обычно это можно слышать от матери, но иногда отцы тоже жалуются на ребенка, который в детстве был «прекрасным мальчиком», чуть ли не собирался уходить в монастырь, а потом вдруг совершенно остыл к церкви, у него появились другие интересы. Возможности поговорить с этими детьми у священника, как правило, нет, поэтому нужно помочь матери или отцу разобраться в конфликте.
Думаю, большую ошибку совершит пастырь, который, выслушав такую жалобу, скажет: «Да, молодежь у нас сейчас такая. Бог ей вообще не нужен, молодые люди погрязли в грехе, это телевизор и рок-музыка сделали свое дело…». Поддержав позицию верующего родителя в отношении «безбожников-детей», этот пастырь, вместо того чтобы помочь отцу или матери понять, не способствуют ли они своим поведением возникновению конфликтной ситуации, с ходу занимает позицию родителей. Мама, конечно, утвердится в своей правоте - ведь сам батюшка поддержал ее! - и теперь уже «с благословения» священнослужителя продолжит ругать и «пилить» сына или дочь.
Почему родители обратились за помощью именно сейчас?
Очень важным является понимание того, почему родитель обратился к священнику за помощью именно сейчас . Почему проблемы отношений стали особенно острыми именно сегодня? Что изменилось в отношениях с ребенком или в самом родителе за последнее время таким образом?
Бывает, что за обострением отношений стоит просто естественный процесс взросления ребенка и уход его из-под родительского контроля. Но чаще всего этому способствует резкое изменение ситуации - либо в жизни ребенка, например: он вернулся из армии, поступил в институт и в итоге возможность контроля уменьшилась; либо в жизни родителя: он вышел на пенсию и у него освободились время и душевные силы для посвящения большего времени семье; или же родители развелись…
Четыре группы родительских проблем
Первая группа. Для нее характерно отсутствие контакта с детьми. Родители не знают, как они живут, чем интересуются. Невозможность поговорить с ними по душам порождает у родителей ощущение своей ненужности, отчужденности от собственного ребенка. Для таких ситуаций типичны высказывания типа: «Я его (или ее) совершенно не понимаю. Ничего о нем не знаю - где бывает, с кем дружит. Он мне ничего не рассказывает, не доверяет».
Вторая группа. Проблемы этой группы связаны с вызывающе неуважительным отношением детей к родителям. Между ними постоянно по пустякам идут ссоры и конфликты. Характерные жалобы родителей: «Он постоянно грубит, со мной не считается - громко включает свою дурацкую музыку, не хочет помогать по дому».
Третья группа. Характеризуется тревогой за детей, опасениями, что они живут не так, как нужно с точки зрения родителей. Иногда это конфликт между нерелигиозным устроением жизни детей, их нежеланием ходить в храм, молиться Богу и родительским «должен».
Бывает, что родители считают детей несчастными, неудачливыми, запутавшимися и потерявшимися в жизни. Вот жалобы такого плана: «У дочери плохие отношения с мужем. Хочу помочь ей наладить семейные отношения, но не знаю, как это сделать». Или: «Батюшка, мой сын бросил институт, в котором отучился три года, собирается уйти в монастырь. Как мне на него повлиять?». Мать сокрушается, что дочке только девятнадцать лет, а она уже сделала три аборта: «Что мне с ней делать?».
Четвертая группа. Это проблемы, связанные с нестандартным, часто противозаконным поведением детей. Например: «Мой сын употребляет наркотики. Как можно ему помочь? Какие молитвы читать? К какому специалисту обратиться?», или: «Моя дочь близко знакома с членами преступной группировки, которая занимается рэкетом».
К какой бы группе ни относились жалобы, первая задача пастыря, - разобраться в сути проблемы, понять, насколько претензии и оценки родителей соответствуют действительности. Наиболее очевидный способ - сбор информации, конкретных фактов .
Обычно обратившийся к священнику родитель - «правильный» со своей точки зрения человек, он словоохотлив и готов без наводящих вопросов рассказать вам свою историю. Но чтобы получить нужную информацию о конкретных ситуациях, придется задавать ему прямые вопросы о том, как разворачивались отношения ребенка с родителем, о чем они обычно говорят, почему и как вспыхивают споры, на чем основаны беспокойство и подозрения.
Последняя книга врача-психотерапевта Надежды Дробышевской «Не должны быть потеряны дети» о проблемах социального сиротства, семейного неблагополучия и преступности несовершеннолетних. Наш корреспондент побеседовал с Надеждой Афанасьевной о ее книге и о том, как важно обычное человеческое общение
Врач-психотерапевт Надежда Афанасьевна Дробышевская – автор двух книг: «Детская правда» (Минск, 2003), которая рассказывает о пациентах детских психиатрических больниц, попавших туда за асоциальное поведение; «Не должны быть потеряны дети» (Москва, 2013), в которой анализируются различные аспекты проблем социального сиротства, семейного неблагополучия и преступности несовершеннолетних. В настоящее время она неизлечимо больна. Наш корреспондент побеседовал с Надеждой Афанасьевной о ее последней книге и о том, как важно обычное человеческое общение.
Фото http://www.zyorna.ru
В 2003 году вышла первая моя книга, через 10 лет – вторая. По сути это документальные материалы, мои дневники. И жизнь показывает, что книги эти нужны. Но их не хватает, и, к моему большому сожалению, не находится финансовой возможности их переиздания.
В последней книге была глава «Общение с детьми». Это моя боль, что главу не включили в книгу! Но, тем не менее, книга состоялась и получила диплом.
Но хочу сказать, что сегодня на первом месте среди проблем – общение детей с родителями, со взрослыми. На виртуальное общение мы хорошо перешли, а от общения лицом к лицу все по разным причинам уходят. Не умеют. Общение – это большое искусство. Я, как психотерапевт, никогда не использовала какие-то иные технологии кроме одной – диалога. Существует такой метод Сократа. И это работало потрясающе! Но для этого нужно время, силы и знания. По словам знаменитой профессора-психиатра Груни Ефимовны Сухаревой, чтобы быть психиатром, надо иметь интеллектуальную подготовку, чтобы быть психотерапевтом, нужно иметь интеллектуальную подготовку (то есть, знания), плюс опыт и искусство. Надо уметь вчувствоваться в душу каждого пациента и, в то же время, работать так, чтобы самому не повредиться.
Если бы Бог дал мне жизнь… К сожалению, я заболела неизлечимой болезнью. Но у меня были мысли и материал на следующую книгу под названием «Нам некогда». Мы не только не умеем общаться, но родителям и учителям еще и некогда. Учителям некогда потому, что у них другие цели и задачи, за которые с них спрашивают. Милиции, кстати, тоже некогда. Энтузиастов – единицы среди всех категорий. И счастливы те дети, которым выпадет встретить таких людей. Но больше тех, к кому применяют исключительно репрессивные меры.
Есть на телевидении передача «Пусть говорят». Много плохого я могу сказать про эту программу, но, в то же время, за неимением другого ведущий выполняет роль, за которую я его ценю. Он выполняет роль психиатра и духовника. Рассматривают различные случаи, и заканчивается передача пожеланием: берегите себя и своих близких. А как? В следующей программе все повторяется по новой. При всем моем уважении к представителям шоу-бизнеса, заключительное слово в такой программе должно быть за священником, богословом. Потому что вопросы рассматриваются духовного порядка.
Выпала духовная составляющая из процесса семейного воспитания. Воспитание стали понимать так: накормить, одеть, дать образование. Пришел как-то ко мне мой родственник, генерал, ему уже 80 лет, а мне – 70, и стали мы вспоминать свою школу. Мое сердце всю жизнь переполнено чувством великой благодарности к учителям. Предметы, которые они преподавали, я уже не помню, но помню, сколько они давали нам знаний по предмету «Как быть человеками», воспитывали чувство ответственности. То, чему сейчас в семье не учат.
Тот же гражданский брак… Пусть бы не муссировали эту тему в средствах массовой информации, пусть бы был хоть один канал, который бы говорил, что это – блуд.
Когда я говорю «гражданский брак», «блуд», не надо воспринимать это как оскорбление. Я не осуждаю, а констатирую факт и жалею этих людей. Те, которые понимают это, на меня не обижаются. В гражданском браке страдают дети, и эти страдания – не на год или два, а на всю жизнь. А потом эти дети, становясь родителями, продолжают эту цепочку зла…
У меня есть близкие мне и дорогие люди, которые имеют внебрачных детей. Есть такие, кто, осознав свое состояние, покаялись и пришли в храм. Например, одна такая знакомая родила ребенка вне брака. Все время злилась и не могла простить того мужчину, который не женился на ней. Свое состояние выплескивала на ребенка. Он стал неуправляемым, дошло до психиатрии. Тогда-то к ней попала моя книга «Детская правда». У нее хватило мужества признать свои ошибки и изменить свое состояние. Все наладилось, и она вышла замуж…
Эта глава про общение очень важна для меня. Там я приводила примеры. Один из них, как я общалась с ребеночком с 3-х лет до 10-ти. С моим родственником. Родители его в разводе. Когда мы встречались, то всегда очень долго беседовали для того, чтобы у ребенка не было невыясненных вопросов. Более того, надо по взгляду ребенка уметь определить, что у него есть вопросы.
Пример. Однажды меня пригласили на консультацию к мальчику, который дрался в школе, его собирались выгонять. Мама долго не признавалась, что семья неблагополучная, но потом сказала. Расплакалась и призналась, что отец пьет, не участвует в воспитании, бывает, бьет. А ребенку нужно одно – чтобы дома был мир, тогда и учеба будет идти по-другому, все будет по-другому.
Фото spb.mk.ru
А мальчишка весь в веснушках, симпатичный такой! Имя Сергей, а фамилия, кажется, Воробьев. И его дразнят – «рыжий воробей». А он начинает обидчиков бить. Говорю ему: «А ты, когда идешь домой, тебе хочется с кем-то поговорить?» Кивает головой – да. А мама рядом сидит. «А с кем бы ты хотел поговорить?» Молча смотрит на маму. Мама радостно смотрит на меня. «А дома кто-нибудь видит, что с тобой надо поговорить». Сергей отрицательно качает головой. Мама же тупо уставилась куда-то вдаль, на лице – ужас. Вопросы остаются без ответа, и ребенок уходит с этим в школу. Я ему говорю: «Ты такой симпатичный, мог бы в драмкружке участвовать». Так он записался! Ребенок ищет какой-то путь, но никто ему не подсказывает его. Это как в трудный момент, если сломана нога, человеку нужно дать костыль…
Еще примеры из главы, которая не опубликована. Однажды приезжаю в гости к родственникам, у которых маленький внук. Перед тем, как он зашел в комнату, я выключила телевизор. Он заходит и взрослым, деловым тоном говорит: «Кто выключил телевизор?» Отвечаю: «Я. И сейчас объясню почему». Чувствуется, что ему это не нравится, но он хочет понять. «То, что показывают в этой передаче, нужно сливать в унитаз. А моя голова, мои глаза и уши – не унитаз». – «Понятно, – говорит он, – у моей бабушки голова – унитаз».
Потом мы говорили с семьей этого мальчика о том, что они несут ответственность за то, что слушают и смотрят их дети. Что когда они вырастут и будут делать нечто ужасное, то не спрашивайте «откуда это?» Вы сами это и вложили. Безусловно не осознанно, не задумываясь о последствиях. Мозг – самый сложный компьютер, который все накапливает и в свое время выдаст такое, что будет рыдать вся семья, а сделать, может быть, уже ничего нельзя будет.
Вот как важно общение! А нам некогда. Знаете, какова цена этой спешки? Олигархи тоже теряют детей, через наркотики, через алкоголь. Это не зависит от социального положения.
Знаете, по жизни так происходит: женщина – это тактик, мужчина – стратег. Женщина знает сиюминутную ситуацию, а мужчина – на расстоянии. И Господь соединяет их вместе. Наше современное чисто женское воспитание приводит к тому, что мало стратегов, даже среди мужчин. Если бы стратегическое мышление было у наших видных деятелей, то никто бы не посмел ставить на каждом углу казино. Потому что те деньги, которые получит общество от этих игр, никогда не окупят тяжелые последствия в будущем…
Если человек в семье получил воспитание, в него заложен какой-то фундамент. Раньше его закладывали родители, религия, род и культура. Все работали в одной связке, в одном направлении, чтобы дать прочный нравственный фундамент.
Сегодня мы утратили эти основы. Возвращаемся к ним, но маленькими шажками. С одной стороны, мы возвращаемся… Но эти казино, эти лотереи… Я как специалист с большим стажем скажу, что туда идут те, кто хочет получить денежки нахаляву.
Почему теперь все поголовно плачут от работы сантехника? Где найти хорошего столяра, слесаря? Раньше учили зарабатывать кропотливым трудом, усидчивостью. Сейчас акцент делается на то, как выиграть… И на генетическом уровне получается какая-то порча. Если вспомнить Владимира Михайловича Бехтерева, посмотрите, какие твердые основы – его дети и внуки при тяжелейших испытаниях в лагерях и тюрьмах, состоялись как профессора.
В собственных глазах все видят себя специалистами. Кстати, на этом «прокалываются» даже большие фирмы. Они проводят тесты и получают по ним «крутого» специалиста. А когда он приходит на место, то де-факто оказывается, что у него только желание есть уметь, а работать он не умеет.
Где-то я читала, что раньше в деревне одной из престижных была профессия кузнеца. Вот собирается мальчишек 10, хотящих стать кузнецами. А мастер одного посылает двор мести, другого дрова порубить, третьего за водой. Кто-то из детей возмущается: я пришел на кузнеца учиться, а что он мне другую работу дает?! И они уходят. Остается двое-трое, которые выполняют все, что велит кузнец. Вот из них выйдут настоящие мастера.
Что я хочу сказать этими примерами? Все приобретается большим трудом. А сегодня молодежь хочет результат быстро и легко.
Фото http://svpressa.ru
Можно сказать так: сегодня в каждом окошке свой пожар, своя беда. Еще хочу сказать о родителях… Они не понимают, что не только их неблагополучным детям нужно встречаться с психологом, но и им самим. «Зачем, – говорят они, – проблемы с ребенком, а не с нами?» А их ребенок днями просиживает у компьютера, в ушах – наушники, так что не дозваться, только если по голове постучать. Говорю родителям: «Скажите, пожалуйста, а кто ему покупал эти игрушки?»
Меня поразил один случай. Мама приводит семилетнего ребенка в храм на раннюю службу. Я обрадовалась – какой мальчик хороший, так рано пришел на службу! А мама говорит: у нас условие – он придет на службу, исповедуется и причастится, а я разрешу ему в компьютере поиграть. В моем представлении – это страшная вещь, потому что Церковью не торгуют.
Однажды в Московской области я встретилась с одним батюшкой, у которого есть православная школа. Он рассказал, что одни родители готовы ему дать миллион и ребенка на воспитание – сами не справляются. И подытожил: без родителей ему не нужен ни миллион, ни ребенок. Только с родителями. Нельзя перекладывать обязанности, у священника – они одни, у родителей – другие. Священник, как и педагог, как и врач-психотерапевт не может воспитывать вместо родителей – только вместе!
У нас хотят, чтобы педагог не обидел, врач не обидел, батюшка не обидел ребенка. Только гладить по головке? А в результате, куда ведут эти благие намерения? В ад. После говорят такому чаду: «Урод, ты мне не нужен!» Нужно, чтобы у родителей был авторитет перед детьми. В общем, непросто быть родителями!
Какая еще сегодня проблема в обществе – никто не хочет видеть боль. Все настроены на радостное состояние, повеселиться… Когда мне пришлось столкнуться с онкологией, я пришла в онкодиспансер. То, что я там увидела, описать невозможно. Насколько одиноки люди в беде! Насколько нуждаются в психологической, да и в другой помощи! И насколько ее мало.
Конечно, есть редчайшие исключения. Как-то я была на рынке, и в одной лавке девочка увидела, что я плохо себя чувствую, так она предложила мне стульчик. А когда узнала, что живу я напротив, то проводила меня до квартиры. Девочка эта приглянулась мне душевным отношением и участием – она заметила то, что ее мама, хозяйка магазинчика, не увидела. Я ей подарила свою книгу, а она обняла меня, и вижу – слезы в глазах. Она мне даже предложила свой телефон на случай, если что-то понадобится. Говорю: «Откуда ты такая, Катюша?» Она: «А я долго на бабушку смотрела – я понимаю».
Но это не частые случаи, к сожалению. Больной чаще всего становится не нужным – надо ухаживать, хлопотать.
Еще момент. В педагогический институт сегодня приходит настолько неподготовленная молодежь. Мне пришлось выступать в одном таком вузе и я спросила: «Как вы понимаете фразу “не должны быть потеряны дети”?» Трудно поверить, но на факультете социальной педагогики некоторые студенты ответили: не должны быть потеряны в лесу, в толпе, в чужом городе… Может, придет к ним это понимание. Но счастье, когда это понимание, а также чувство сострадания, ответственности за свои поступки прививается с детства.
Да, появляются дети-сироты, это есть в обществе и это не нормально. Распределить детей-сирот по детским домам – это «бить по хвостам». Плохая слава у этих учреждений. Их воспитанники боятся потом раскрыть, что воспитывались в детском доме или школе-интернате. И понятно почему… Хотя там тоже есть люди, которые совершают подвиг. Но это энтузиасты. Система никогда не заменит родителей. А в приемных детских семьях часто берут детей люди неподготовленные и идут на минное поле, не будучи саперами. Потом такие последствия… И сколько еще не раскрыто детских боли и слез…
Есть один путь исправления ситуации. Говорить об ответственности быть матерью, о том, что не льготы будешь получать как мать-одиночка, а нести свой тяжелый крест. И если люди будут тебе помогать – слава Богу. Девочка уже в школе должна знать, на что пойдет. Нужно половое просвещение не в том плане, как пользоваться презервативами, а в том – какая это ответственность быть матерью. И заповеди Божии никто не отменял и никто их не отменит и не опровергнет.
2202 01.06.2007
У нас самая актуальная проблема - восстановление процесса нравственно-духовного воспитания детей. Раньше это была прерогатива Церкви. Но поскольку в ХХ веке Церковь была исключена из этого процесса, его пустили на самотек. Даже в Кодексе о браке и семье было записано, что воспитание - это общественно-полезный труд. То есть ребенка воспитывало общество, воспитывали все - а значит, никто
Надежда Афанасьевна ДРОБЫШЕВСКАЯ в 1971 году закончила Витебский медицинский университет. Работала акушером-гинекологом, затем занялась психотерапией, училась на кафедре психиатрии Московского института усовершенствования врачей. Работала в санатории ЦК партии в Крыму (4-е управление), где в 1975 г. один сотрудник ЦК КПСС подарил ей Евангелие, что стало для нее одним из первых шагов к Православию.
В качестве детского врача-психотерапевта 6 лет работала в Республиканской психиатрической больнице (г. Минск). Автор книги «Детская правда» (Минск, Изд-во Белорусского экзархата, 2003), которая рассказывает о пациентах детских психиатрических больниц, попавших туда за асоциальное поведение (воровство, хулиганство, наркоманию). Не столько дети виноваты в своей ужасной жизни, утверждает Дробышевская, сколько их родители, не уделяющие им внимания, заботы и любви.
После выхода книги получила предложение от губернатора Минской области работать в облисполкоме, и вот уже 4 года является ведущим специалистом главного идеологического управления облисполкома.
Надежда Афанасьевна Дробышевская
 Из книги Н.А. Дробышевской «Детская правда»:
*** *** |
«Детская правда» – тягчайшее обвинение обществу, в первую очередь – родителям, – в духовном детоубийстве. О том, как семья и общество влияют на развитие детей, и о том, как они должны на него влиять, с Надеждой Афанасьевной беседует Елена НАСЛЕДЫШЕВА:
Надежда Афанасьевна, какие, на Ваш взгляд, сейчас проблемы в области, которой Вы занимаетесь, наиболее актуальны в Беларуси? Отличаются ли они от приоритетных проблем в других странах?
- У нас самая актуальная проблема - восстановление процесса нравственно-духовного воспитания детей. Раньше этим занималась Церковь. Но поскольку в ХХ веке Церковь была исключена из этого процесса, его пустили на самотек. В Кодексе о браке и семье было записано, что воспитание - это общественно-полезный труд. То есть ребенка воспитывало общество, воспитывали все, а значит, никто.
На сегодняшний день нам нужно, во-первых, осознать, что процесс воспитания — духовно-нравственный, и во-вторых, решить проблему подготовки специалистов-педагогов.
Дети нуждаются в разрешении нравственных проблем семьи. А для этого нужны специалисты. Основная моя работа сейчас состоит именно в подготовке кадров.
Решение этих вопросов актуально не только для Беларуси. Вообще, проблема утраты духовных ценностей - это уже мировая проблема. На международных конференциях мне говорят: «У вас много экономических трудностей, поэтому и появляются социальные сироты. Но у нас нет таких трудностей. А проблема та же!»
Мне пришлось побывать в других странах. Это помогло убедиться, что наша система педагогики сильна своими корнями, народными традициями. Если бы их немножечко подпитать, оживить их чем-то духовным!
Дети сегодня, как выразился ведущий одной из телепрограмм, испытывают «ностальгию по морали». При работе с подростками, в частности, со старшеклассниками, по вопросам будущей семейной жизни я это ощущаю на 100%.
Если провести опрос и узнать их мнение, выяснится, что они за гражданский брак. Но стоит поработать с аудиторией и задать, например, такой вопрос: а вы бы хотели, чтобы ваша сестра родила ребенка вне брака? Ответ: нет. Через 15 минут беседы аудитория дает ответы на вопросы потрясающие и совершенно верные с точки зрения морали! Только все это у них зарыто где-то в глубине. Стоит это раскрыть, и дети делают выбор в сторону нравственного поведения.
- Однако, проблема трудных детей, детей-правонарушителей, стоит крайне остро. И решается она, в основном, через государственные исправительные учреждения. Что говорит Ваш опыт, эффективны ли эти методы?
- По долгу службы у меня есть возможность встречаться с детьми, состоящими на различных учетах. И вот картина: собираются судья, прокурор, милиционер и все начинают пугать этих детей, говоря: да вы из тюрьмы выйдете, никто за вас замуж не пойдет! И прочее.
Я выхожу к детям в аудиторию и говорю:
- Ребята, вам страшно было от того, что здесь говорили?
Молчат.
- Мне было страшно. Скажите, мы сейчас с вами можем сказать им, что мы больше ничего плохого делать не будем?
Они все говорят:
- Нет.
Таких детей разбирают на совете, на комиссии по делам несовершеннолетних, вызывают в суд, помещают в психиатрическую больницу, в школу-колонию. Разве это воспитательные меры? Это наказание! Проблема у нас нравственная, а решать ее пытаются репрессивными методами.
- Но как же быть с такими детьми? Как привлекать к ответственности? И вообще, если родители не справились, может ли государство перевоспитать подростка или только наказать?
- С тех пор, как я училась в школе, прошло более 45 лет. И тогда, если ребенок совершал правонарушение, я уж не говорю о преступлении (я такого не помню), то с ним мало кто разговаривал. Отца в школу - и все разговоры. Меня поражает, насколько сегодня трудно дозваться родителей, тем более отца. Маму бы хоть разыскать.
А причина детских правонарушений и преступлений именно в семейных отношениях: как только в семье начинается конфликт, дети становятся неблагополучными.
На вопрос, откуда берется плохое поведение, сами дети отвечают так: 1) от родителей, от воспитания в семье; 2) от СМИ; 3) от друзей и улицы; и 4) от самих себя.
Люди, профессионально занимающиеся педагогикой, психологией, вопросами нравственного и духовного воспитания, понимают, что значит «от самого себя». Это значит: насколько ребенок впитывает все три предыдущие влияния, формирующие его собственное сознание.
В Европе и Америке есть ювенальная юстиция, а мы вроде пока отстаем. Я на этот вопрос смотрю следующим образом. Когда у нас была система воспитания детей, укорененная в традициях нашего народа, нам не нужна была никакая ювенальная юстиция. Раньше семья была закрытой структурой. Все вопросы, возникавшие там, никогда не выносились вовне (мусор не выносили из избы). После революции государственные идеологи утверждали, что семья - это вредное явление, что дети должны воспитываться в государственных учреждениях. И этим меняли сознание людей. Поэтому сегодня мама говорит: «А я его отдала в школу - пусть воспитывают!» В течение почти 100 лет атеистическая идеология меняла сознание людей, утверждая, что дети - это предмет внимания государства, общественных структур, но никак не семьи.
Сейчас проблема обострилась, и подростковая преступность стала печальной реальностью. У нас будет ювенальная юстиция. И она на сегодняшний день нам нужна.
Но, я думаю, что наша страна не обязательно пойдет по тому пути, по которому идет Запад. У них - свое, у нас - свое. Они еще многому могут у нас поучиться. Особенность суда над ребенком в том, что допрос нельзя проводить без психолога, адвокат подсудимого должен быть знаком с основами детской психологии, с особенностями развития детей этого возраста. Нужно учитывать психологию развития детского правонарушения.
Обсуждая перспективы введения ювенальной юстиции, многие возмущаются тому, что у детей появляется юридически закрепленное право подавать на родителей в суд. Как Вы относитесь к этому, и были ли в Вашей практике случаи, когда детям стоило подать в суд на родителей?
- Когда я работала в психиатрии, такие примеры были. Но в целом, это, конечно, плохо. Если мы не обеспечим процесс восстановления нравственного воспитания детей в семье и школе, то никакой суд никому не поможет. Однако, я думаю, что при нашем менталитете, в наших условиях, детей, желающих подать в суд на своих родителей будет немного.
- Значит, не стоит верить мнению, что среди детей распространено желание припугнуть или посадить родителей?
- Возможно, такие примеры есть. Но это, скорее, исключение, нежели правило. Мне дети говорили так: «Надежда Афанасьевна, почему маму не пускают ко мне? Если она лишена родительских прав, так разве она не мама?» Это в нашем понимании они уже не родители, а у ребенка ампутировать это понимание практически невозможно.
Но когда он будет взрослеть, то будет ожесточаться, будет агрессивен и станет мстить родителям за свое детство. В одной минской школе-интернате было проведено такое исследование. У многих детей из этого интерната родители пьяницы, нигде не работают. И вот все дети сказали, что любят своих родителей. А когда у них спросили, как они будут смотреть их в старости, большинство написали, что убьют их.
— А насколько оправдано изъятие таких детей из семей в детдома? Часто говорят, что лучше самая плохая семья, чем самое лучшее детское учреждение.
— Для детей проявление любви не в том, чтобы государство забрало их из семьи в детский дом, а в том, чтобы дать им своевременное воспитание, чтобы у ребенка не развивался внутриличностный конфликт. А ведь именно так сейчас и происходит в результате отсутствия духовно-нравственного воспитания в раннем детстве. Такой ребенок весь мир видит через свое искривленное сознание. И ему трудно пойти на уступки, на компромисс…
Итак, родители не смогли нормально воспитать ребенка - и он входит в мир взрослых с психологической травмой, которая мешает ему создать полноценную семью. Получается замкнутый круг…
- Он как бы проживает жизнь своих родителей.
Как же быть? Как спасти детей, попавших в плохую семью, если воспитание в общественном учреждении - тоже не выход?
- Мы сейчас стремимся спасать детей. Это тоже самое, как если бы корабль тонул, а мы бы выносили ведра воды, и никто не догадается дыру закрыть. Любые наши действия - акции, программы - нельзя назвать проявлением любви к детям, любовь - это с детства дать нравственно-духовное воспитание. Спросите у самих детей, где будет больше любви: там, где отобрали ребенка у родителей, или там, где родителей научили воспитывать детей, научили основам семейной жизни.
И еще: нужно вернуть авторитет родителей. Раньше слушали старших, выполняли их советы, а сегодня преемственность утрачена. Но для того, чтобы у родителей был авторитет, нужно чтобы у них дело совпадало со словом, чтобы они показывали детям добрый пример.
Если отец пьет и силовыми методами требует от ребенка того, чем сам не обладает, он никогда не будет авторитетом.
Однажды к отцу Иоанну Кронштадтскому пришла мать с 8-летним ребенком, сейчас сказали бы, «трудным», и говорит: «Батюшка, помогите!». Он взял этого ребенка на колени, качает и говорит: «Матери вы, матери». Он понимал, что тут мало что уже можно сделать. И сегодня во многих случаях, которые очень запущены, можно сказать: обнимите и поплачьте, раз не понимаете и отказывались воспитывать детей с раннего детства.
Поймите: когда онкология неоперабельна, кто стреляет в хирургов? Ну, упустили момент, когда еще можно было что-то сделать, упустили… И теперь эти подростки попадают кто в ЛТП, кто в детский дом, кто в колонию.
Сегодня самый главный вопрос в том, что если ничего не делать, то сегодняшние школьники завтра будут такими же. Их бы не упустить.
Я хочу вам привести хороший пример. В одном из городов Минской области мы начали совместную работу врача, священника и педагога - результаты потрясающие. В школе, расположенной в криминальном районе, где и наркотики, и преступность несовершеннолетних, и семейное неблагополучие, в течение трех лет проводилась работа с детьми и родителями. В результате школа вышла на первое место в городе и районе. И хотя проблемы с детьми остаются, вопросы преступности и правонарушений несовершеннолетних там сняты.
Но когда начинали работать - какое сопротивление было! И от кого? От родителей и педагогов, но не от детей.
Когда детей отбирают у родителей, казалось бы, родители должны придти к осознанию того, что происходит. Но самому человеку трудно осознать. Ведь это духовные вещи.
Одна учительница рассказала мне историю из своего детства. У них в деревне на столбе линии электропередачи свили гнездо аисты, появились птенцы. Однажды во время грозы молния попала прямо в гнездо, и оно загорелось. Все люди выскочили из домов - всем хотелось спасти птиц. Но это было невозможно. И вот видят: аист поднимается и кружит над гнездом, а мать, сидя в гнезде, расправила крылья над птенцами. Но огонь все больше, хотя и дождь. И вот у матери загораются крылья… И тут аист-отец с распростертыми крыльями садится на гнездо - и они все погибают…
Почему в животном мире такое есть, а в человеческом бывает совсем не так: мама пьет, а ее дочь, запертая в комнате, собирает и ест тараканов? И сколько она там пробыла, никто не знает. Надо ли внедряться в такую семью? Надо. Но это 10% той работы, которую мы должны выполнять. А 90% сил и средств нужно направить на подготовку воспитателей.
Сегодня, когда мы внедряемся в семью, понимаем ли, как оказать помощь? А если там этой помощи никто не ждет? Более того, отвергают? И получается конфликт! С помощью надо идти, когда просят. Более того, специалисту надо обладать высочайшим авторитетом и войти в определенную семью так, чтобы это не было оскорбительно.
- Вы сторонник мягкого или жесткого воспитания детей? По-Вашему, надо ли их наказывать физически?
- Должна быть любовь и строгость. Я росла в семье патриархального уклада. У нас папа с мальчиками разговаривал по-особенному и мог шлепнуть их за дело, а девочек никогда не наказывал. Но слово отца никто никогда не оспаривал. И родительская любовь, любовь отца ни у кого из детей не вызывала сомнения.
Моя точка зрения - можно иногда и наказать. Конечно, есть вопросы к родителям. Недаром сказано в Писании: «гневаясь, не согрешайте» (Еф. 4, 26). Но если родитель делает это с любовью, то это нормально.
Однажды мой родственник сказал: «Тетя Надя, Вы, наверное, любите только плохих мальчиков». Я говорю: «Леня, я тебя очень люблю. И хочу, чтобы ты не был плохим мальчиком, поэтому я хочу, чтобы ты все умел делать, чтобы у тебя была сила духа не делать плохо - вот это проявление моей любви. Если этого в тебе не воспитать, то ты меня потом упрекнешь: тетя Надя, вот этот мальчик все умеет делать, а меня не научили!»
Ребенок, если ему во всем потакать, будет нетренированный, не адаптированный, у него не будет силы воли. Потакание расслабляет волю. Телевизор тоже рассеивает внимание и расслабляет волю. Есть дети, которые в церкви выстаивают все Всенощное бдение. Некоторые пальцем тычут и говорят: «Что вы делаете! Вы же мучаете детей!» А этот ребенок вырастает, и у него есть силы что-то выдержать, что-то потерпеть. И с постом то же…
- А вообще, как Вы понимаете права ребенка? Что они в себя включают?
- Как сказал Виктор Франкл: человечество забыло 10 правил и придумало 10 000 на каждый случай жизни. Прочтите евангельские заповеди, там вы найдете и права ребенка, и права родителей. Куда нам еще ходить и что еще искать?
В христианской культуре и традициях нашего народа было так: воспитание начиналось с ознакомления детей с их обязанностями. По мере взросления ребенка расширялись и усложнялись его обязанности по отношению к родителям, к семье, к родственникам, к соседям, к учителям, к обществу. Мне в литературе встречалось такое выражение: «права дают тому, кто выполняет свои обязанности».
А современный подход, когда детей не знакомят с обязанностями, а говорят о правах, трудно назвать правильным. Определенно, он совершенно неправильный и очень опасный.
- Как Вы оцениваете сравнительно недавний сдвиг в России возраста совершеннолетия с 16 до 14 лет и присвоение подросткам прав взрослого гражданина? Следует ли законодательно «взрослить» подростка, или, может быть, лучше по возможности сдерживать, тормозить процесс выхода во взрослый мир?
- Сейчас в семьях, где нет нравственного воспитания, наблюдается инфантилизм детей. То есть они физически быстро развиваются, а психологически и духовно отстают. Особенно это проявляется, когда нужно принимать какое-то решение.
Так что надо взрослеть. Только не искусственно, не через СМИ или секс-просвещение. А через положительные примеры. Мы можем и должны формировать у детей сознание, которое позволит им иметь собственное мнение о ценности нравственной жизни. Мы должны пробуждать у них ощущение истины. Чтобы они учились думать и могли сами сделать правильный выбор.
А что Вы скажете по поводу предложений о снижении возраста вступления в брак? Ведь Вы часто ссылаетесь на традиции, а раньше, бывало, девушек отдавали замуж и в 12 лет?
- Современная девушка в чем-то опередила в развитии девушек прошлых веков, но в подготовленности к семейной жизни - нет. Я спрашиваю у школьницы: что такое счастье? Она отвечает (и при этом вся аудитория соглашается): это когда о тебе заботятся. Наши дети в плане подготовки к жизни, адаптации - «голенькие».
Раньше девочку с раннего детства готовили к браку: она училась шить, стирать, готовить. Она была в трудах. Чем живет сегодняшняя девочка? Пиво, сигареты, мат. Она готова только к плотскому наслаждению, только к праздности - что в городе, что в деревне. Быть матерью она не готова. И как возродить в ней материнский инстинкт? Должны быть какие-то сильные, эмоциональные примеры, способные затронуть глубины души.
Моя племянница преподает в медуниверситете на кафедре детских болезней. Она говорит, что сегодняшние молодые мамы, которые начинают раннюю половую жизнь, которые уже перенесли многие венерические болезни, у которых были аборты и много партнеров, рожают больных детей. И мы можем ссылаться на Чернобыль, на экологию, экономику, на все что угодно, но статистика, факты показывает, что духовно-нравственный фактор - основной.
Все СМИ сейчас развивают в детях плотское, сексуальное. Как следствие - ранняя половая жизнь. А еще у Феофана Затворника я читала, что до 14 лет взрослым надо следить за тем, на что смотрят глаза мальчика и что слышат его уши. Когда я была далека от Церкви, то не понимала, почему так? После поняла, что когда формируется нравственный стержень души ребенка, тогда ему нужно говорить не о правах. Сначала формировали фундамент, который давал подростку возможность устоять в разных жизненных искушениях. Наши благочестивые предки говорили: приготовьте вначале внутреннего человека, а потом внутренний человек не за свое дело не возьмется.
Сами взрослые при разводах говорят, что их никто не учил быть родителями. У нас несколько поколений не получили от родителей соответствующего воспитания. Кстати, когда устраиваешь встречу, посвященную проблемам семьи, дети приходят, а родители - нет. Один отец пришел, сидит и раздражается. Я ему: «Что такое?» Он: «Если бы по жилью вопросы решались, а тут - по воспитанию!»
- Надежда Афанасьевна, собираетесь ли Вы продолжать тему, затронутую в книге «Детская правда»?
- Да, конечно. Мною уже подготовлены материалы для новой книги.
О чем она? Будет ли в ней что-то принципиально новое или только продолжение разговора, начатого четыре года назад?
- Первая книга отражала детские судьбы, точнее, видение детьми своей судьбы. Одна девочка даже так сказала об этой книге: «Там написано, как родители детей обижают».
В «Детской правде» констатированы именно факты. Но что дальше? Во время работы в больнице у меня была возможность работать только с детьми. Я видела, что можно в их души что-то заронить. Я понимала, что надо эту работу продолжать в школе и дома. Но у врача, работающего в психиатрии, нет возможности взаимодействовать с родителями и педагогами.
И вот милостью Божией, это тоже, я считаю, промыслительно, мне предложили работу в облисполкоме. Судите сами, если бы я приходила к учителям как психотерапевт, то мало кто меня бы принял, а вот представитель облисполкома - совсем иное дело. Я стала работать и с родителями, и с педагогами.
Хочу рассказать такой эпизод. Прихожу я в школу. И один педагог вдруг выражает раздражение, прямо агрессию: «Да этих «трудных» надо в стенку вмазать, да это отморозки! Надо хороших детей смотреть! Что вы на них обращаете внимание?!» И я на это ничего не могла ответить.
Иду в класс к старшеклассникам. Вместе со мной пошел директор. С подростками мы начали говорить о том, что есть социальные сироты, пьянство, неблагополучие в семьях, правонарушения, преступления. Спрашиваю: а как вы будете жить? Они сидят, молчат - вроде бы их не тронуть ничем.
Дальше говорю: ребята, где научиться, какой быть семье? Кто-то говорит: в Конституции. Кто-то: в Библии. А один мальчик: от соседей. Спрашиваю: и ты знаешь таких соседей? Да, знаю. И начинает рассказывать, какой у него сосед, как он заботится о жене, детях, как он ведет хозяйство. Тут я смотрю, директор в лице изменился… Знаете, про кого этот мальчик рассказывал? Про того учителя, который говорил, что «трудных» надо в стенку вмазать.
Возвращаюсь в учительскую и говорю ему: а вот один мальчик сказал, что Вы для него пример, идеал. Он был потрясен и со временем полностью переменил свое отношение к детям.
Как врач я стала теоретически и практически исследовать связь здоровья детей с отсутствием нравственного и духовного воспитания. И то, что будет изложено в книге, - это, во-первых, медико-психологический аспект проблемы девиантного поведения, во-вторых, возможные пути решения этой проблемы.
Кроме того, будет затронута тема особенностей психологического и психического развития детей в неблагополучных семьях. Причем я рассматриваю особенности, связанные не с органикой, не с какими-то травмами, а именно с отсутствием духовно-нравственного воспитания. Будут в книге и разделы, посвященные формам и методам работы с такими детьми. Это сейчас особенно актуально и востребовано.
| Отрывок из будущей книги Н.А. Дробышевской
Кто-то когда-то должен ответить, Офицер милиции С. Давидович <...> Искусству нравственного воспитания детей наши предки учились всю жизнь. Первые 3-5 лет жизни ребенка считались самыми важными, ибо за эти годы закладывался фундамент характера человека на всю жизнь. Именно в этот период родители старались привить массу добрых привычек, привить любовь к труду, воспитать волю ребенка, указать ему смысл жизни, дать понятие: кто он есть по отношению к самому себе, к родителям, друзьям, к старшим, к стране, к Богу. Именно в этот период ребенок получал представление о духовной жизни, об ответственности за свои поступки. Когда ребенку прививали понятие о том, что он должен нести ответственность за свои поступки, то тем самым воспитывали у него внутреннюю свободу, совсем не ту вседозволенность, - «что хочу, то и делаю» - которую мы чаще всего замечаем в наших детях. Представление о духовной жизни помогало детям иметь четкое представление: почему нельзя лгать, воровать, убивать и другое. Первейшей обязанностью родителей было - дать своим чадам понятия об их обязанностях. Без этого говорить детям об их правах просто опасно. Право ребенка на нравственное воспитание было естественным, само собой разумеющимся. Нарушение этого права вызывало бурю людского негодования и жесткое осуждение по человеческому закону. Наши предки боялись Бога и не допускали халатного отношения к нравственному воспитанию детей. Даже термина такого - «асоциальное поведение» - не существовало. Тогда дети и подростки получали нормальное нравственное воспитание и жили в благоприятной среде обитания - семья, школа, друзья, СМИ - все действовало на ребенка в одном созидающем, а не разрушающем русле. Изуродованное, асоциальное поведение у детей и подростков стало распространяться после революции 1917 года, когда процесс нравственного и духовного воспитания были пущены на самотек, церкви были разрушены, священники уничтожены и была провозглашена семья без Бога. То есть вначале асоциальными стали взрослые! Очень быстро дети и подростки с наиболее выраженными признаками плохого поведения стали заполнять детские отделения психиатрических больниц. В России впервые в мировой медицинской практике в 1933 году появился новый диагноз: «Патохарактерологическое формирование личности». Это означало по сути только одно - плохое поведение! (Лжет. Не слушается. Ворует. Курит. Употребляет алкоголь и т.д.). Менялись методы лечения. Менялся диагноз. Однако учеными-медиками до настоящего времени не найден способ лечения асоциального поведения. Люди отказались от самых верных и простых Божиих правил и сами себе соорудили такую головоломку! А что проще, чем сказать сегодня: «Господи, прости нас! Мы заблудились!» И вернуться к прежним Божиим правилам воспитания детей. Ведь эти правила на деле доказали свою верность. Прежде отец давал наставление: «Сынок! Хочешь быть счастливыми, помни три правила: 1) живи по заповедям Божиим, 2) слушай свою совесть, 3) ищи пользы ближнему». Эти правила и сегодня следует признать, как единственный путь духовно-нравственного возрождения семьи. Всякие другие рецепты есть подмена и очередной обман и себя, и детей. Наши благочестивые предки понимали, что без веры в Бога невозможно воспитать человека. И почти столетняя история процесса разрушения семейных устоев подтверждает правильные выводы наших благочестивых предков. Сегодня исследование ученых показывают, что подростки, совершающие правонарушения и преступления, имеют нарушения в сфере нравственного сознания. Это означает, что в ситуации, когда надо быстро сделать выбор между добрым и плохим поступком, у них выбор легко склоняется в пользу безнравственного поступка. Для совершения доброго поступка надо, чтобы у ребенка были добрые привычки и опыт совершения добрых дел с детства. Известно, что на совершение доброго поступка нужно больше духовных сил, большее напряжение. Именно поэтому воспитатели старались заложить в фундамент характера ребенка опыт множества добрых поступков - и все это для того, чтобы ему было легче выбирать путь добра в последующей жизни. В жизненном опыте сегодняшних трудных детей очень мало или вовсе нет добрых привычек. Чаще всего дети не хотят поступать плохо, но на деле, именно плохие поступки получаются у них быстрее и легче. Вот такой парадокс… |
С годами я понял, что желание «быть правдивым» - одно из благих пожеланий, которые отнюдь не всегда исполняется. Быть правдивым учатся. Это тяжкий труд, непрерывное напряжение души. Иногда это бой с собственной тенью. Иногда - пустые хлопоты. Это борьба: то с пошлостью, то с незнанием, но чаще всего с самонадеянностью опыта.
Первой задачей нашего съемочного коллектива было найти главную героиню. Я не впервые принимался за фильм с участием детей-актеров и начал поиски вполне уверенно.
Героиня была хорошо выписана в повести, и мы понимали, что найти существо «некрасивое, но прекрасное» в кино очень сложно. Это образ более литературный, нежели кинематографический: на экране, если человек некрасив, трудно убедить зрителя в том, что он прекрасен. Хотя - бывает все. «А Джульетта Мазина?» - у кинематографистов на все есть расхожее мнение. В нем-то чаще всего и гибель…
Когда меня спрашивают, есть ли у меня свой секрет поисков детей-актеров, я невольно чувствую себя обманщиком. Я ищу, пока не найду, - вот и весь секрет. Поиск детей-исполнителей - это особый способ изучения жизни, времени, это проверка себя, верности своих представлений. Это изучение динамики детства, его тенденций и перспектив, оно похоже на определение координат идущего в океане корабля.
В подборе детей-исполнителей, может быть, самое важное - удержаться от желания самому придумывать детство, его некий особый мир. Легенды и мифы о детстве - самые распространенные из сегодняшних предрассудков нашей школы, кинематографа и вообще мира взрослых. Мы апеллируем к нашему жизненному опыту, забывая о том, как стремительно меняется вся наша жизнь. К тому же воспоминания - не вполне действительность: только факты и события остаются из прошлого, все оценки- из настоящего. То, над чем мы в детстве плачем, в зрелые годы нас уже только смешит. «Золотым времячком» детство становится на расстоянии прожитых лет: мы забываем, сколь оно драматично, сложно, сколько таит в себе обид и разочарований.
«У нас тоже были бойкоты, но они происходили в гораздо более позднем возрасте - классе в 8-м, 9-м!» - заметил мне однажды человек, рождения начала века. Мне пришлось ответить ему: «Я снимал фильм как раз о том, как все изменилось с тех пор, как вы учились в восьмом классе». Мы становимся взрослыми именно тогда, когда отказываемся от детства, когда меняем отношение к его проблемам. Так рождается во взрослом мире деформированное представление о реальности детства, мы снисходительны к нему, но на деле упрощаем его.
Кто он, ребенок? Что значит в духовном смысле это непростое слово «несовершеннолетний»? Что в нем несовершенно? Тело или душа? Или он все же вполне человек с самыми настоящими человеческими проблемами, со своей особой правдой?
Наши поиски формулы детского кино иногда напоминают мне поиски философского камня средневековыми алхимиками. Но даже алхимики в тайных письмах римскому папе предлагали рецепты смесей, которые надо было помещать в чрево женщины, «ибо только живое рождает живое». Теперь золото ищут геологи, а добывают старатели. Слово-то какое замечательное - «старатели»: стараться надо, чтобы найти золото! Мы не сможем «выдумать» золото человеческой души, мы сможем отыскать его только в реальной жизни.
Когда я работал в Театре юного зрителя, актрисы травести, исполнявшие роль детей, своей основной актерской задачей чаще всего считали изображение возраста. Дети в их исполнении были звонкоголосыми бодрячками, они должны были «сверкать глазенками», поддергивать штанишки и заламывать кепочки. Всем казалось, что это замечательно: взрослые нахваливали, хотя юные зрители иногда с недоумением узнавали в сценических детях «тетенек». Считалось, что у актрис-травести всего одна проблема - молодость. А так: позвонче крикнет, порезвее прыгнет - вот и ребенок.
Именно в эти годы поднялась звезда Лидии Князевой, ныне народной артистки СССР, которая буквально на моих глазах совершила одну из самых принципиальных театральных революций - нахождение кардинально нового подхода к решению образа ребенка. От природы она обладала великолепными, даже уникальными данными: была прекрасно сложена и сочетала в себе самые широкие по актерскому диапазону возможности - и трагические, и героические, и лирические, и даже комедийные. Князева с первых же ролей отбросила голое изображение возраста как задачу не вполне художественную. Она стала в каждой роли ребенка искать сложный внутренний мир, индивидуальный, неповторимый характер, истоки будущей человеческой личности. Раскрывать драматизм детства и его вечную надежду.
Принципиально новый подход к образу ребенка был понят не сразу. Об актрисе писали, что исполнение детей ей не удается, что она играет каких-то «старичков и старушек». Но очень скоро победа Князевой становится очевидной, успех абсолютным. - Подъем в театре разворачивался и проходил 8 основном в 50-е годы, а несколько позже он начался и в кино. Уже в 60-е годы подход к образу ребенка, как к задаче вполне художественной, полностью победил в. практике «Юности» - объединения «детских фильмов на киностудии «Мосфильм»: в фильме «Друг мой - Колька», «Звонят, откройте дверь!», «Внимание, черепаха!» и др. С закрытием на «Мосфильме» объединения «Юность» этот процесс несколько остановился, и снова в фильмах о детях и для детей незаметно стало процветать «изображение возраста» и все, что называется традицией «пупсикового обаяния». На экране замелькали все те же бодрячки времен старых травести, только теперь их изображали уже сами дети. Объемный образ детства превращался в плоский плакатик, рождался выдуманный взрослыми «детский мир», свойственный якобы исключительно детству, полный душевный комфорт, что вело к тотальному упрощению всех проблем роста и становления личности.
В картине «Чучело» все, что касается изображения жизни детей и детства, от подбора исполнителей до решения каждого образа и каждой сцены, строится на том, что дети анализируются и оцениваются без всяких скидок. И это, естественно, в первую очередь касается образа Лены Бессольцевой в исполнении Кристины Орбакайте.